Дуэли и знаменитые дуэлянты (8 фото). Алмаз раздора

Поединки между соперниками были обычным делом во все времена – у различных сословий и разных народов. Где-то дрались только до первой крови (как, например, викинги), а где-то – до гибели одного из дуэлянтов. В некоторых странах бои проходили в присутствии множества зрителей, в других же – совершенно секретно. Оружие при этом могло быть также самым разнообразным.

Интересная вещь: если двое сходятся и лупят кулаками друг друга, это считается недостойным поведением. А если два поединщика устраивают дуэль, это говорит об их чести и достоинстве. Разумеется, кое-кто считал дуэлянтов просто задирами, подающими дурной пример, однако очень многие полагали, что настоящие мужчины должны вести себя именно так.

Со временем дуэли сделались основным способом решения частных конфликтов, из-за чего погибло множество людей. В ряде стран дуэли были запрещены законом, однако все равно проводились. Появились даже правила их проведения. К примеру, в 1836г. во Франции вышел специальный кодекс для дуэлянтов, хотя сами дуэли здесь были уже официально запрещены. И этот кодекс благополучно был принят к действию не только во Франции, но и во многих других странах мира, например, в России.

Правила жестко регламентировали поведение участников боя, которые до этого могли ставить противнику подножки, бить его в спину и даже добивать раненого. Также согласно правилам, при вызове на дуэль обидчика следовало ударить по лицу или бросить белую перчатку ему под ноги. После этого выбиралось «место действия», приглашались доктора и двое секундантов, из которых один назначался распорядителем. Дуэлянтам разрешалось опаздывать на поединок не более чем на пятнадцать минут. Когда же все были на месте, распорядитель традиционно обращался к противникам с предложением помириться. Если те отказывались, то далее выбиралось оружие для поединка и вымерялось расстояние. Поединщики расходились к барьерам и после команды распорядителя стреляли друг в друга.

Перед дуэлью они договаривались также о том, будут ли стрелять одновременно либо поочередно. Обычно стрельба производилась с тридцати шагов. Иногда оба противника получали ранения или даже погибали.

Если стреляли по очереди, то первый выстрел делал тот, кто вызвал на поединок. Тот, кого вызвали, мог разрядить свое оружие в воздух. Раненому дуэлянту разрешалось стрелять лежа. В том случае, если оба соперника оставались живы и невредимы, они жали руки друг другу и расходились.

Помимо огнестрельного, дуэлянты использовали также холодное оружие – шпаги, сабли, ножи. Некоторые оригиналы использовали для выяснения отношений топоры, трости, бритвы, канделябры и так далее. Впрочем, в таких боях секундантам было нелегко следить за действиями дерущихся, а кроме того, силы дуэлянтов часто оказывались неравными. Поэтому большинство соперников старалось не прибегать к такого рода оружию.

Запрет дуэлей

Дуэли во Франции были запрещены в XVI веке. Причиной этого послужила гибель тысяч и тысяч аристократов. Подобные законы действовали также в других государствах, однако все было тщетно…

Если властям становилось известно о проведенном поединке, они примерно наказывали дуэлянтов, чтобы неповадно было другим. Кардинал Ришелье, к примеру, ввел для них смертную казнь, которую в редких случаях заменяли ссылкой при полной конфискации имущества. Это относилось не только к дуэлянтам, но также к секундантам и зрителям.

При Петре Первом в России также была введена (впервые) смертная казнь за участие в дуэли, а согласно указу Екатерины Великой, провинившихся либо ссылали в Сибирь, либо сажали в тюрьму. Николай Второй отправлял дуэлянтов на войну в качестве рядовых.

Однако все было напрасно. Мало того, в России стали стреляться без врачей, без секундантов, с расстояния в десять шагов! Единожды выстрелив, противники не расходились, а дрались «до попадания». Понятно, что большинство дуэлей заканчивалось чьей-либо смертью.

Женские дуэли

Удивительно, но среди дуэлянтов были и женщины, которые сражались еще суровее и изощреннее мужчин: женские поединки гораздо чаще заканчивались смертью. Зачастую они перерастали в настоящую бойню с участием секунданток и подруг-зрителей. Если дрались на шпагах, то кончик оружия частенько смачивали ядом, если же стрелялись, то до тяжелого ранения или чьей-нибудь кончины.

Известная оперная певица Жюли д’Обиньи много раз сражалась на дуэлях с дамами и даже мужчинами. Однажды на балу она выступала против троих соперников и сумела их ранить. Чтобы избежать казни, Жюли пришлось провести несколько лет за пределами Франции.

Истории известны и довольно забавные женские дуэли. К примеру, та, что произошла из-за композитора Ференца Листа между его возлюбленной Мари д’Агу и любвеобильной французской писательницей Жорж Санд. В качестве оружия эти решительно настроенные дамы выбрали… свои длинные ногти. Поединок происходил в доме Листа, причем сам композитор в это время отсиживался у себя в кабинете. «Дуэль на ногтях» закончилась вничью; поорав и изрядно исцарапав друг друга, дамы разошлись. После этого Жорж Санд уже не добивалась расположения Листа.

А как вам такой факт: упомянутая нами императрица Екатерина Вторая, запрещавшая дуэли в России, в молодости (до восшествия на престол) участвовала в вооруженном поединке и не раз исполняла обязанности секунданта у прочих дам.

Самые известные мужские дуэли

А.С. Пушкин участвовал более чем в сотне дуэлей. Его противниками были многие известные люди того времени (к примеру, Кюхельбекер), однако последней для поэта стала дуэль с Дантесом, распространявшим злые шутки о Пушкине и его семье. Получив смертельное ранение, российский гений скончался через два дня.

Живший в эпоху Возрождения датский астроном Тихо Браге сражался однажды на мечах с родственником, который ухитрился отрубить ему часть носа. Всю последующую жизнь Браге провел с серебряным протезом в носу…

Лермонтов и Мартынов считались приятелями, что, однако, не спасло их от рокового поединка. Причиной противостояния послужили шутки, которые поэт отпускал в адрес Мартынова. Итог всего этого оказался далеко не шуточным: пуля пробила Лермонтову сердце и легкие…

Два английских джентльмена – член парламента Хамфри Ховарт и вельможа граф Берримор — поссорились в пабе и назначили дуэль. Ховарт, бывший армейский хирург, явился на нее абсолютно голым, хотя он не был шутником, тем более извращенцем. Просто как медику ему было известно, что раненые умирают, как правило, не от самих ран, но от инфекции, занесенной с одежды. Увидев своего противника в таком виде, граф Берримор расхохотался и объявил, что не станет стрелять в голого мужика, а также не желает быть убитым им. Дуэль, таким образом, не состоялась.

В довольно своеобразном поединке участвовал Александр Дюма: проигравший по жребию должен был себя убить. Знаменитому писателю не повезло. Дюма вышел в другую комнату и выстрелил в воздух, после чего вернулся и объявил, что целился в висок, однако промахнулся.

Седьмой американский президент Эндрю Джексон в молодости сражался на дуэли с человеком, который оскорбил его жену. Эндрю получил ранение в грудь, и хирурги не сумели извлечь пулю. Она осталась у Джексона на всю жизнь…

Довольно известна дуэль миньонов (приближенных французского короля Генриха III) с гизарами (сторонниками герцога де Гиза), в которой четверо участников было убито, а двое – серьезно ранено. По приказу короля на могиле погибших установили мраморный памятник.

Французский аристократ, к тому же красавец и ловелас, граф де Бутвиль дрался на дуэлях двадцать раз, и это при том, что кардинал Ришелье запретил их в стране под страхом смертной казни. Конечно, Ришелье знал обо всех этих поединках своего любимца и постоянно прощал его. Однако в двадцатый раз Бутвиль перешел все границы, устроив разборку средь бела дня, причем при большом скоплении парижан. Этого кардинал простить просто не мог, не уронив свою репутацию. И графу публично отрубили голову.

Дрался на дуэлях и первый канцлер Германии Бисмарк, в двадцати семи поединках он проиграл только два сражения, получив легкие ранения. Кстати, в Германии в то время запрещались дуэли только со смертельным исходом, а вот такие, завершающиеся легкими ранениями, нет.

Но самая примечательная дуэль в мире состоялась в 1808 году, она проходила на воздушных шарах. Молодые люди не поделили даму и решили вот таким оригинальным образом выяснить отношения. Выиграл в этом поединке не самый меткий, а самый хитрый стрелок, который выстрелил в шар – и его соперник просто разбился.

И под конец стоит сказать, что во многих странах Латинской Америки поединки были запрещены лишь на рубеже тысячелетий, то есть совсем недавно, а в Парагвае разрешены и по сей день…

Ранения мечом и кровеносная система

Противник перед вами постоянно держит свою защиту немного высоковато. Что это: небрежность, или он провоцирует вас? Вы выполняете маленький шаг назад и, как вы и надеялись, ваш оппонент пытается сократить дистанцию. Его ведущая нога начинает отрываться от земли в тот момент, когда с молниеносной быстротой вы внезапно выпрямляете свою вооруженную руку и направляете финт в бок противника, прямо под рукой. Застигнутый врасплох, он широко парирует, но вражеский клинок встречает только бесплотный воздух. С абсолютным расчетом вы ускользаете от его защиты и, освобождаясь на высокой линии, наносите убийственный укол с сильным выпадом глубоко в неприятельскую грудь. К вашему удивлению вы почти не чувствуете сопротивления, в то время как клинок исчезает под тканью его блузы. Оглушенный, несчастный боец замирает, думая в тот момент, что его жизнь на этой земле окончена. "Ла!", - вы ловко выдернули свое оружие из человеческого тела и, ликуя, собираетесь развернуться и покинуть поле боя, когда, к вашему изумлению, ваш недруг пришел в себя и встал в стойку! Раскрыв широко глаза, и разинув рот, вы стоите без движения, не веря, и в этот короткий промежуток бездействия умирающий выполняет отчаянный выпад вперед одним героическим усилием, протыкая вас насквозь. Вы слегка пошатнулись, а затем начали падать. Секунданты подбежали, чтобы прекратить бой и помешать вам упасть. Они держат вас на руках, и хотя ваш взор начинает затуманиваться, вы поднимаете глаза, чтобы увидеть выражения муки и отчаяния на их лицах. В угасающем сознании мелькает последняя мысль: "Это не так, как в кино!"

Упомянутый выше сценарий, хотя и выдумка, широко описывает исходы многочисленных дуэлей и, почти наверняка шире, чем многие из нас, интересующихся такими вещами, могли ожидать. Для тех из нас, кто занимается благородным оружие с большим интересом в фехтовании, чем просто спортивная практика, такие исходы могут вполне показаться тревожными. В конце концов, мы выучили, что фехтовальный темп лежит в сердце каждой атаки, защиты и контратаки. Если мы наносим наш укол на один или более темпов быстрее нашего противника, мы делаем все в точности так, как наши маэстро говорили нам, не так ли?

Как нам согласовать фехтовальную теорию с анекдотами, пришедшими из истории? Можем ли мы доверять тому, что было сообщено секундантами и участниками, оставшимися в живых? Насколько заслуживают доверия "свидетельские показания"? Возьмем, для примера, дело о дуэли, произошедшей в 1613 году между графом Дорсетом и лордом Эдвардом Брюсом. Согласно свидетельству графа, он получил укол шпагой в правый сосок, который прошел "сквозь мое тело почти до спины". По-видимому, не затронутый, граф продолжал сражаться еще некоторое время. Дуэль продолжилась, и Дорсет потерял палец, пытаясь обезоружить противника рукой. Зажатые на близкой дистанции, два сражающихся бойца, в конце концов, выбились из сил. Согласно описанию Дорсета, они сделали короткую паузу, чтобы придти в себя, и, пока восстанавливали дыхание, обдумывали планы по освобождению своих клинков. Отчаявшись придти к соглашению по этому вопросу, серьезно раненый Дорсет, наконец, сумел высвободить свой клинок из неприятельской хватки и, в конце концов, проткнул лорда Брюса двумя раздельными уколами. Хотя Дорсет получил жуткую рану, которая в те дни должна была стать смертельной, он не только сохранил активность достаточно долго, чтобы убить противника, но без помощи антибиотиков и скорой помощи сумел прожить еще 39 лет.

Никогда такого не бывало? Может быть. В конечном счете, Дорсет сам рассказал историю. Если рыбак склонен преувеличивать, несомненно, и дуэлянт будет. Однако рассмотрим дуэль между Лагардом и Базанэ. После того, как последний получил удар шпагой, которая отскочила от его головы, Базанэ, говорится, получил неустановленное количество уколов, которые, согласно свидетельству, "вошли" в тело. Несмотря на большую потерю крови, он, тем не менее, сумел свалить Лагарда на землю, где продолжил наносить около 14 колотых ран своим кинжалом в область от шеи до пупка противника. Лагард, тем временем, развлекал себя откусыванием части подбородка Базанэ и, используя навершие своего оружия, закончил дело, проломив неприятелю череп. История завершается, говоря, что никто из бойцов не сумел нанести какого-нибудь "серьезного" ранения, и оба избежали суда божьего. Вряд ли можно критиковать кого-то, если он решит, что эта история ни что иное, как выдумка.

В то время как предыдущая история кажется вполне удивительной, едва ли кто-нибудь может рассказать историю, более невероятную, чем ту, что засвидетельствована Р. Дирхерстом. Два дуэлянта, обозначенные только как "его сиятельство, герцог Б." и "лорд Б", после обмена исключительно сердечными письмами о вызове на дуэль, встретились ранним утром, чтобы решить дело с помощью пистолетов и шпаг. Бой начался с пистолетной пули, легко ранившей герцога в большой палец. При втором выстреле был легко ранен лорд Б. Затем они незамедлительно выхватили шпаги и набросились друг на друга с отчаянной свирепостью. После обмена только лишь одним или двумя уколами, они сошлись кор-а-кор. Прикладывая усилия для освобождения с помощью "повторяющихся выкручиваний", они, наконец, расцепились достаточно, чтобы позволить герцогу нанести укол, который вошел с внутренней стороны вооруженной руки лорда Б. и вышел с наружной стороны руки у локтя. Невероятно, как это может показаться, лорд все еще был в состоянии владеть своим мечом и, в конце концов, нанес укол прямо над правым соском герцога Б. Насаженный на клинок лорда, герцог, тем не менее, продолжил, пытаясь повторно направить укол в шею лорда. Так как оружие лорда Б. застряло в груди Его Сиятельства, ему ничего не оставалось, как защищаться свободной рукой и кистью. Пытаясь схватить вражеское лезвие, он потерял два пальца и искалечил оставшиеся. Наконец, смертельно раненый герцог проткнул живую защиту кисти лорда Б. и нанес ему укол как раз под сердце.

В голливудских блокбастерах эта сцена вполне могла бы и закончиться на этой точке, если не много раньше. Но реальная жизнь часто преподносит более удивительный и, конечно, в данном случае, более романтичный исход. Стоящие вплотную друг к другу и неспособные выдернуть свое оружие из тела противника для еще одного укола, эти двое стояли, обняв друг друга смертельной хваткой. На этом месте секунданты, пытаясь примирить, попросили парочку остановиться. Никто из бойцов не согласился, и они оба так и стояли, воткнув свои шпаги друг в друга до тех пор, пока из-за большой потери крови лорд не рухнул, наконец. Падая, он выдернул свою шпагу из тела герцога и, пошатнувшись, упал на нее, сломав клинок пополам. Мгновением позднее "победоносный" герцог медленно сломал свой собственный клинок и со вздохом, упал мертвый на труп своего врага.

Многочисленные подобные описания не могут оставить благоразумного фехтовальщика без внимания. Может оказаться, что нанесение укола или удара оппоненту, не став жертвой его клинка в ответ, не такая простая и легкая задача. Если он опытен (или удачлив) достаточно, чтобы совершить этот подвиг, то как долго его противник, получивший ранение шпагой, саблей или рапирой, может представлять угрозу? Имеет ли сколько-нибудь значительное влияние тип раны на продолжительность периода, в течение которого раненый враг в состоянии нанести смертельный удар или укол? Куда и как надо нанести один удар, чтобы он мог помешать противнику выполнить контратаку, рипост или новую атаку, позволил вывести его из боя?

Динамика колотых и резаных ран
Смерть от колотых и резаных ("рубленных" или "рассеченных") ран по большей части вызывается пятью механизмами:

Сильным кровотечением (обескровливание);
Воздухом в кровяном русле (воздушная эмболия);
Удушьем (асфиксия);
Воздухом в грудной полости (пневмоторакс);
Инфекцией.
Из них, обескровливание является наиболее обычной, с кровоизлиянием ограниченным, главным образом, полостью тела, т.к. колотые раны имеют тенденцию закрываться после вынимания оружия. Количество крови, которую необходимо потерять, чтобы полностью выйти из строя, колеблется в широких пределах и может составлять от полу-литра до трех.

Чтобы достичь жизненно важной зоны, во-первых, необходимо пройти клинком сквозь верхние покровы тела и то, что находится посередине. Касательно приемов фехтования, большое значение имеет степень усилия, необходимого для прохождения укола или удара сквозь мешающие структуры, чтобы достичь жизненно важных органов. Во Франции, в 1892 году, этот вопрос был поднят во время судебного процесса, проводившегося вследствие дуэли между маркизом де Море и капитаном Мейером. Вопрос, поднятый в отчете обвинения, что оружие, применявшееся на дуэли, было "слишком тяжелым". Хотя два физика, доктора Фауре и Пакелин, утверждали, что не требовалось большой силы, чтобы нанести рану, сходную с той, что лишила жизни капитана Мейера, большое количество мастеров фехтования, вызванных свидетельствовать приемлемость веса оружия, и силы, требуемой для управления им при нанесении смертельного укола, высказали отличное мнение.

Даже сегодня обвинители, разбирая дела об убийствах, где причиной смерти стало ранение острым оружием, пытаются убедить присяжных, что глубоко проникающая колотая рана служит показателем кровожадного намерения из-за того, чтобы нанести такую рану требуется приложить большую силу. Однако в большинстве случаев эксперты в области судебной медицины приходят к выводу, что для нанесения даже глубоко проникающей раны требуется совсем небольшое усилие. Этот взгляд, по-видимому, мог быть подтвержден опытом сценического актера, который по невнимательности заколол коллегу во время исполнения постановки пьесы Шекспира "Ромео и Джульетта". Несчастливый молодой человек выполнил укол в тот самый момент, когда его поле зрения было неосторожно загорожено членом труппы. Хотя он утверждал, что не почувствовал сопротивления, вскрытие показало, что он проткнул грудь жертвы на 18 сантиметров.

За исключением кости или окостеневшего хряща, самое большое сопротивление острию клинка оказывает кожа. Фактически, как только кожа прокалывается, клинок может пройти даже сквозь реберный хрящ с беспокоящей легкостью. В общем, из факторов, влияющих на легкость проникновения, наиболее важными оказываются два: острота кончика клинка и скорость, на которой он соприкасается с кожей. В то время как масса оружия является посредником в глубине проникания, скорость клинка в момент контакта имеет большее значение, т.к. сила в момент столкновения прямо пропорциональна квадрату скорости укола.

В отличие от ран, нанесенных колющим оружием, глубина рубленых ран, сделанных гранями оружия, подобного сабле или шпаге, определяется несколько иным набором характеристик. Они включают угловую скорость клинка в момент удара, его массу, сноровку, с которой клинок направлен поперек тела при контакте, а также расстояние, на котором рассредоточена сила удара. Наибольшей глубины проникновения многие из таких ран достигают в месте, где клинок с максимальной силой совершает первый контакт. По мере того, как лезвие толкается или протягивается сквозь тело, сила удара рассеивается, и клинок стремится выйти из раны. Если рубящий удар направлен в грудь, полная сила, необходимая для достижения внутренности грудной клетки превышает аналогичную при колющем ударе. Это связано не только с тем, что сила удара рассеивается по его длине, но также и с тем, что положение ребер и грудины увеличивают вероятность встретить большее сопротивление удару.

Раны в сердце
В связи с тем, что обескровливание является ведущей и наиболее частой причиной смерти при колотых и рассеченных ранах, имеет смысл направить наше внимание, прежде всего, на ранения сердечно-сосудистой системы и, далее, рассмотреть свидетельства, взятые из медицинских отчетов и рапортов следователей современности. Давайте начнем с краткого обзора анатомии человека. Сердце взрослого человека приблизительно 12 см длиной и 8-9 см шириной в самом широком месте. Толщина его около 6 см. Оно окружено кожистым мешком, перикардом, и покоится на верхней поверхности диафрагмы между нижними долями легких позади грудины. Орган разделен на четыре камеры: левое и правое предсердия, левый и правый желудочки. Состоит почти целиком из мышц и служит живым насосом, прогоняющим кровь сквозь тело. Оно не привязано к смежным органам, а находится в грудной полости в подвешенном положении в перикарде и неразрывно с главными кровеносными сосудами. Мышечные стенки сердца снабжаются кровью из правой и левой коронарных артерий, каждая из которых разветвляется на серию более мелких сосудов.

Вследствие того, что сердце является жизненно важным органом, принято считать, что серьезное ранение в сердце приведет к немедленной смерти. Следовательно, можно предположить, что дуэлянт ожидает уколом в сердце сразу вывести противника из строя. Хотя серьезное фехтование ушло в прошлое, изобилие информации о колотых ранах в сердце накоплено в наше время практикующими врачами современной судебной медицины. Многие из этих ран были нанесены инструментами, очень похожими на клинки шпаг, сабель и рапир. Способы, которыми эти раны были рассмотрены, в соединении с оценками ранений замысловатой дисциплиной судебной медицины, открывают некоторые удивительные факты, с которыми многие дуэлянты, по всей видимости, должны были иметь дело.

Хотя колотая рана в сердце является смертельной, существуют многочисленные документированные примеры проникающих ранений в этот орган, в которых жертвы продемонстрировали удивительную способность сохранять физическую активность. В 1896 году было сообщено о деле, в котором 24-летний человек получил колотую рану в сердце. Несмотря на рану в левый желудочек, которая перерезала коронарную артерию, жертва не только осталась в сознании, но была также в состоянии идти домой. Гораздо позднее, в 1936 году, в Американскую ассоциацию грудной хирургии была представлена бумага, в которой были приведены 13 случаев колотых ран в сердце. Из них, 4 жертвы, как было сказано, упали сразу. Четыре другие, хотя и вышли из строя, оставались в сознании и настороже от 30 минут до нескольких часов. Остальные пять жертв, 38 % от всех, сохранили активность: один прошел приблизительно 23 метра, а другой пробежал три квартала. Еще одна жертва сохраняла активность приблизительно 10 минут после получения колотой раны в сердце ледорубом, а две смогли дойти до медицинского учреждения за помощью.

В другом рапорте содержится впечатляющий случай, произошедший с человеком, получившим колотую рану в левый желудочек. Получив рану длиной 1,3 см, жертва могла продолжать заниматься обычной деятельностью некоторое время, и прожила, в общем, четыре дня. В 1961 году в исследование, проведенное Спитцем, Пети и Расселлом, были включены семь жертв, получивших колотые раны в разные области сердца. Хотя никто из этих людей не умер сразу, некоторые быстро стали нетрудоспособны. Однако, пятеро - не сразу, а одна жертва с двухсантиметровым щелевидным "разрывом" в левом желудочке смогла пройти целый городской квартал. Затем, вооружившись разбитой пивной бутылкой, пострадавший пытался напасть на того, кто его ранил, пока, наконец, не упал.

Продолжительность промежутка времени между получением колотой раны в сердце и полным выходом из строя зависит от природы раны и той части сердца, которая была повреждена. В самом легком из случаев, описанных выше (видимо, при проникающем ранении в левый желудочек, которое могло быть нанесено рапирой), бой мог и не закончиться внезапным завершением. Давление крови в этой сердечной камере в конечной фазе сокращения может достигать 120 мм рт. ст. или больше, особенно во время боя и вполне можно ожидать, что кровь под таким давлением быстро вытечет через брешь в стенке желудочка. Однако стенки этой камеры состоят почти целиком из мышечной ткани и исключительно толсты. Вследствие этого, стенка левого желудочка имеет возможность частично герметизировать себя путем сокращения мышечной ткани непосредственно вокруг места ранения. В конечной фазе сокращения правого желудочка давление в нем обычно составляет только 80 % от давления в левом. Однако ранения в правый желудочек, по-видимому, с гораздо большей вероятностью приведут к быстрой смерти, так как толщина стенки правого желудочка составляет только треть от толщины левого и, следовательно, она обладает меньшей способностью закрывать рану.

Что касается проникающих (колотых) ран в область сердца, важными факторами, влияющими на способность раненого дуэлянта продолжать бой, являются глубина проникновения, ширина клинка и наличие или отсутствие у него режущих граней. Широкие удары, рассекающие сердце поперек, могут привести к стремительному выходу из строя в результате быстрого обескровливания и моментальной потери давления. Но колотые раны, похожие на те, что могли быть нанесены колющим ударом меча с узким заостренным клинком, могут оставить смертельно раненой жертве возможность совершать удивительные атлетические попытки. Один рыцарь, получивший колотую рану "сквозь" сердце, был в состоянии пробежать свыше 400 метров, прежде чем упал. Два еще более поразительных случая сообщали о пострадавших, переживших раны в сердце. В одном из них описывается: "Сквозная колотая рана в левый желудочек, пронзившая сердце насквозь"

Ранения в главные кровеносные сосуды грудной полости
Жизненно важная зона, расположенная в центре груди, занята не одним лишь сердцем. Большие грудные кровеносные сосуды соединяются с сердцем таким образом, что представляют область, примерно равную по размеру сердцу. Поэтому укол мечом, пробивший грудную клетку, но не попавший в сердце, может, тем не менее, проколоть или надрезать один или несколько из этих больших сосудов.

При нормальных условиях давление крови в главных артериях, находящихся в груди, в среднем равно 100 мм рт. ст. (максимальное значение - около 120 мм рт.ст.). Подразделы аорты, более чем 3 мм в диаметре, обладают слабым сосудистым сопротивлением. Поэтому среднее кровяное давление в них примерно такое же. В виду того, что кровь в грудных артериях находится под значительным давлением, и вследствие того, их стенки сравнительно тонкие, относительно стенкам желудочков, проколы или порезы этих сосудов могут вызвать достаточно сильное кровотечение, в зависимости от размера щели. Поэтому главные грудные артерии больше уязвимы для колотых ран, чем желудочки сердца. Хотя значительная часть из них меньше в диаметре, повреждение коронарных артерий, доставляющих кровь стенкам желудочков, может также привести к быстрой потере боеспособности.

Судебные патологоанатомы Доминик и Винсент Ди Майо обращают внимание на то, что особенно уязвима левая нисходящая коронарная артерия, обслуживающая переднюю стенку левого желудочка. Колотая рана, перебившая этот тоненький сосуд, может стать причиной быстрой смерти. Тем не менее, сообщается о случаях, в которых потерпевшие, получившие колотые раны, и чьи грудные артерии были пробиты, сохраняли физическую активность удивительно долго. Примером этого может служить случай с 23-летним молодым человеком, получившим укол в грудь кухонным ножом. Вскрытие показало, что были пробиты и аорта, и левый желудочек. Из этих ран в грудную полость вылилось два литра крови. Несмотря на серьезный характер повреждений, жертва, тем не менее, сумела пройти более 100 метров, пока не упала, и оставалась живой еще некоторое время после приезда в госпиталь. Вот еще один пример. У 25-летнего мужчины колющим ударом кухонным ножом были перерезаны подключичная артерия и вена. Потеряв в целом три литра крови, он смог пробежать четыре квартала, пока, наконец, не упал.

Ранения в главные кровеносные сосуды шеи
Дуга аорты разветвляется на артерии, питающие верхнюю часть тела, включая голову. Из них обычно правая и левая сонные артерии представляют значительный интерес для дуэльной практики, так как они доставляют большую часть крови к мозгу. К тому же, они беззащитно вытянуты вдоль шеи по обеим сторонам трахеи. Хотя эти артерии не заметны снаружи, можно понять, почему удар, нанесенный в шею оружием, имеющим лезвие, таким как сабля, или укол рапирой с заточенными гранями, или шпагой, по-видимому, эффективен в плане выведения противника из строя. Разумеется, рассечение сонной артерии немедленно приведет к прекращению подачи большой порции крови к мозгу. Тем не менее, получивший такую рану может оставаться в сознании от 15 до 30 секунд, что более чем достаточно, чтобы умирающий боец мог нанести некоторое количество ударов, уколов и защит.

В дополнение к сонным артериям, шею также окружают шейные вены, возвращающие кровь от мозга, лица и шеи к сердцу. В то время как утечка крови под высоким давлением относится к ранениям сосудов артериальной системы, повреждение шейных вен создает другую проблему. К тому моменту, как кровь достигает этих сосудов, величина кровяного давления приближается к нулю. Фактически, во время фазы вдоха дыхательной системы, когда сжатие диафрагмы и межреберных мышц создает отрицательное давление в грудной клетке, давление в шейных венах также падает ниже нуля. Как следствие, вскрытие шейной вены, сообщающейся с окружающей средой, может привести к тому, что маленькие пузырьки воздуха проникнут в сосуд. Проникший воздух может создать при движении к сердцу кровяную пену, которая перекроет клапан и сделает насосную функцию сердца неэффективной. Тогда как повреждение вен обычно не означает серьезного ранения, как повреждение артерии, воздушная эмболия вследствие разрубания шейной вены может вызвать, после одного-двух вдохов, немедленную смерть.

Так как в шее расположены: шейный отдел позвоночника, сонные артерии, трахея и шейные вены на сравнительно небольшом пространстве, колющий удар мечом в эту область с большой вероятностью может рассечь или проколоть жизненно важную структуру и почти немедленно вывести противника из строя. Так и случилось во времена правления Луи XIII, когда некому Бюси Д"Амброз (Bussy D"Ambrose) проткнули горло насквозь, пока он исполнял роль секунданта маркиза де Бюро (de Beuvron) . Однако боевая удача не всегда сопровождает дуэлянта. Это понял сэр Хэттон Чик в 1609 году на дуэли с сэром Томасом Даттоном. Каждый из них, вооружившись шпагой и кинжалом, встретил противника в песках Кале. На первом проходе Чик нанес укол кинжалом в горло Даттона у самой трахеи, пробив шею насквозь. Можно представить, с каким удивлением Чик обнаружил, что нанесенная рана, по-видимому, оказалась совершенно неэффективной. В действительности, несмотря на серьезный характер своего ранения, Даттон завершил бой, проткнув Чика шпагой и следом нанеся укол кинжалом в спину. Если мы удивлены способностью Даттона продолжать бой, то мы должны ужаснуться тому, что Чик, столь серьезно раненый, не только не подумал упасть на землю, но и продолжил схватку, скопив достаточно сил, чтобы снова напасть на противника. Конфликт продолжался до тех пор, пока Даттон, заметивший, что Чик начал ослабевать от сильной потери крови, благоразумно не избрал защитную стратегию, держа дистанцию до тех пор, пока Чик, наконец, не свалился от потери крови.

Ранения в главные сосуды брюшной полости
В брюшной полости находятся: брюшная аорта, две ее главные ветви, подвздошные артерии и соответствующие вены, нижняя полая и подвздошные вены. Эти сосуды большие, кровь в них находится под нижним систолическим давлением, сходным с давлением в главных артериях грудной клетки. Все эти сосуды расположены близко к спинному хребту и лежат за основной массой внутренностей.

В современных Соединенных Штатах услышать о ранах, нанесенных уколами или ударами меча, практически невозможно. Самым распространенным оружием, причиняющим колотые раны, является нож. Очевидно, что глубина, на которую нож может проникнуть в брюшную полость, меньше глубины проникновения лезвия меча. Это важно иметь в виду, обнаруживая, что меньше половины всех колотых ран наносят сколько-нибудь серьезное повреждение внутренностям брюшной полости. Более длинные клинки вполне в состоянии увеличить серьезность и летальность таких повреждений.

Ранения брюшной полости, приводящие к смерти, обычно затрагивают больших кровеносных сосудов и/или печени, которая обильно пронизана сосудами. Однако степень кровопотери, даже от сильного повреждения печени, не сопоставима с той, что причиняет внезапный разрыв сердечной ткани, так как сосудистое сопротивление в этом органе очень высоко. Полное рассечение брюшной аорты может относительно быстро вывести дуэлянта из строя. Однако требуется хорошая доля удачи, чтобы просунуть клинок и пронзить эту, относительно узкую структуру в массе брюшной полости, или провести лезвие клинка вдоль стенки артерии, чтобы надрезать ее.

Удар саблей мог бы быть эффективным, касательно рассечения главных артерий и вен брюшной полости. Но, так как они расположены перед позвоночным столбом, удар должен быть сделан со значительной силой, чтобы провести клинок сквозь кожу, нижележащие брюшные мышцы и органы, расположены перед сосудами. Если же такой удар был нанесен, то нарушение целостности больших сосудов будет спорным моментом, так как в любом случае внезапное падение внутрибрюшного давления и сопутствующая сердечная отдача могут вызвать немедленную остановку сердца. Для рубящего действия, наносящего столь значительное повреждение, должен быть важен тип сабли. Наряду с тем, что тяжелая кавалерийская сабля с искривленным клинком могла бы иметь подходящую массу и динамику для достижения необходимой силы, удар, нанесенный в брюшную стенку более легкой и короткой дуэльной саблей с больше прямым, чем изогнутым, лезвием, вероятно, будет неадекватен задаче и оставит противника способным представлять серьезную угрозу.

Ранения в кровеносные сосуды верхних конечностей
Артерии рук, хотя и относительно удалены от сердца, обладают достаточно низким сосудистым сопротивлением, чтобы переносить кровь под давление, близким к давлению в более крупных артериях грудной клетки. Наиболее крупной артерией руки является брахиальная артерия, расположенная вдоль медиальной поверхности плечевой кости. Спускаясь, она постепенно подходит к сгибу руки, где подвержена удару или уколу мечом. У сгиба локтя она раздваивается на локтевую и лучевую артерии.

Ранения любого из этих сосудов могут быть чрезвычайно опасными для жизни, особенно если сосуд только частично порван, так как мышечные стенки полностью рассеченной артерии втянутся и ослабят кровотечение. Надрезы лучевой артерии являются ярко выраженной причиной смерти жертв самоубийств. Тем не менее, при повреждении этих сосудов нельзя рассчитывать на немедленный вывод из строя от потери крови, так как их диаметр относительно мал.

Вен на руке гораздо больше, чем главных вен. Они значительно уже и внутреннее давление в них в норме менее 10 мм рт. ст. Поэтому рассечение, или даже полное расчленение этих сосудов, не может сразу привести к серьезным последствиям.

Ранения кровеносных сосудов нижних конечностей
Подобно рукам, каждая нога питается одной большой артерией, разделяющейся на две большие ветви. Бедренная артерия проходит перед тазобедренным суставом и спускается вдоль медиальной поверхности бедренной кости. Но, в отличие от брахиальной артерии, средняя и периферическая порции бедренной артерии не являются одинаково доступными клинку дуэлянта. Приближаясь к коленному суставу, она спирально спускается вокруг бедра и проходит прямо под коленом в виде подколенной артерии, которая позднее раздваивается, чтобы стать передней и задней берцовыми артериями.

Как и рука, нога опутана целой сетью вен. Большинство из них относительно узки и находятся глубоко, а давление крови в них низкое. Кровь из этих сосудов вытекает относительно медленно, и повреждение одной или нескольких из них не может привести к результату, имеющему какой-нибудь интерес для дуэлянта.

Удары или уколы в главные артерии ног могут быть достаточно серьезными, чтобы вызвать смерть. Тем не менее, противник, серьезно раненый в бедренную артерию, вероятно, еще останется крайне опасным противником, так как потеря крови происходит не настолько быстро, чтобы привести к немедленной смерти.

В последней судебной дуэли во Франции, в 1547 году, между Франкуа де Вьявоном (Francois de Vivonne), лордом Шастенерэ (Chastaigneraye) , и Ги де Шабо (Guy de Chabot), старшим сыном лорда Жэрнака, Шастенерэ был ранен ударами под колени обеих ног. Покалеченный Шастенерэ лежал беспомощно на земле, переругиваясь с противником. Жернак предлагал Шастенерэ пощаду, если тот признает, что его обвинения, из-за которых случилось судилище, были ошибкой. Но Шастенерэ ответил отказом, и Жернак, не желая лишать оппонента жизни, попросил суд, на котором присутствовал монарх Генри II, вмешаться и сохранить Шастенерэ жизнь. Вначале король отказался вмешаться. Теряя кровь, по крайней мере, из одной артерии, Шастенерэ оставался лежать на земле, в то время как Жернак продолжал ходить от Шастенерэ к королю, прося окончить бой. После третьего прошения король, наконец, вступился, но гордость Шастенерэ уже была смертельно уязвлена. Запретив перевязывать свои раны, он через "короткое время" скончался от потери крови.

Важно отметить, что Шастенерэ считался выдающимся бойцом, также как и превосходным борцом. Получив рубящий удар в ногу, он длительный период лежал на земле, истекая кровью, пока не умер. Этот промежуток времени был достаточной длины, чтобы позволить ему выполнить некоторое количество уколов, ударов и защит. Если бы рубящий удар под колено правой ноги не покалечил его, Шастенерэ вполне мог бы оказаться победителем в этом бою, несмотря на перерезанную артерию.

Резюме:
В заключение хочу отметить, что фехтовальный темп является жизненно важным элементом фехтования. Однако очевидно, что для дуэлянта нанести удар прежде, чем получить его самому, не то же самое, что поразить, не будучи пораженным.

Обескровливание - это важнейший механизм смерти от колотых или резаных ран, а смерть такого рода редко является мгновенной.

Хотя колотые раны в сердце в общем случае должны немедленно выводить из строя, многочисленные современные медицинские случаи показывают, что, хотя жертвы с такими ранами могут умереть сразу после ранения, быстрый вывод из строя при этом не является обязательным.

Многие пострадавшие нашего времени, получившие проникающие ранения в легкие и большие сосуды грудной полости, демонстрировали удивительную способность сохранять физическую активность от нескольких минут, до нескольких часов с момента ранения. Эти случаи сходятся с сообщениями о дуэлянтах, которые, будучи серьезно или даже смертельно ранеными в грудь, шею или живот, тем не менее, продолжали активно сражаться достаточно долгое время, чтобы убить тех, кто их ранил.

Так как обескровливание является самой частой причиной смерти от колотых или резаных ран, в первой части этой работы были рассмотрены ранения сердечно-сосудистой системы. Рассказы о дуэлях на шпагах, саблях и рапирах, а также судебная литература, основанная на отчетах следователей наших дней об убийствах с помощью ножей и других заточенных инструментов, убедительно показали, что смертельные ранения в главные сосуды и даже в само сердце не всегда приводят к немедленной потери боеспособности жертвы. Достоверность этих отчетов подтверждается исследованием 1961 года, которое провели Спитц, Пети и Рассел. Они обнаружили, что из семи жертв, получивших уколы в различные части сердца, ни один не умер сразу. Только двое быстро вышли из строя, а из оставшихся пяти один, получивший двухсантиметровый надрез левого желудочка, прошел целый квартал, вооружился разбитой пивной бутылкой и испустил дух только после того, как вернулся на место преступления, чтобы напасть на того, кто его ранил. Этот случай, в частности, дает ясно понять, что дуэлянту, смертельно ранившему противника, даже в сердце, этого может не хватить для выведения оппонента из строя. Заключительная часть будет посвящена другим органам и системам человеческого тела в разрезе рассмотрения вопроса о немедленном выводе из строя с помощью укола или удара.

Дыхательная система
Чтобы понять механизмы выведения из строя и смерти от повреждения дыхательной системы отточенным предметом, полезно будет ознакомиться с анатомией и функцией этой системы. Воздух, входящий в нос и рот, направляется в легкие через трахею, трубку примерно цилиндрической формы, спускающейся вдоль шеи к грудной полости, где она раздваивается на правый и левый бронхи. Каждый бронх затем раздваивается на серию меньших бронхов внутри легких. Легкие разделены на несколько долей. Они исключительно легкие, пористые, густо пронизаны сосудами и эластичны.

Продвижение воздуха в легких обеспечивается некоторым количеством мышц, которые увеличивают объем груди и, следовательно, объем внутри плевральных полостей. Так как эти полости расширяются, происходит падение внутригрудного давления. Воздух устремляется в грудь, чтобы выровнять давление внутри груди и снаружи, легкие растягиваются, заполняя окружающее пространство. При выдохе наблюдается обратный процесс, протекающий с помощью пассивного механизма благодаря эластичности легких, грудной клетки и живота.

Ранения респираторной системы
Пока плевральная полость остается изолированной от окружающей атмосферы, механизм дыхания функционирует нормально. Если стенка груди негерметична, внутригрудное давление выровняется, так как воздух войдет не в легкие, а прямо в плевральную полость через разрез (пневмоторакс), вызывая сжатие легких. Удар саблей, пробивающий межреберные мышцы и открывающий щель в стенке грудной клетки, создаст пневмоторакс, вызывая немедленное нарушение функции легкого. Разумеется, чтобы это произошло, удар должен либо попасть между и пройти параллельно ребрам, либо обладать достаточной силой, чтобы разрубить кость. Так как правое и левое легкие имеют собственные плевральные полости, ранение только с одной стороны груди оставит второе легкое работоспособным.

Колющий удар рапирой или шпагой может привести к несколько другим последствиям. Хотя проникающее ранение, вызванное этим оружием, проявляется на поверхности меньше, чем рубленая рана от удара саблей, траектория проникающей раны может пройти все тело насквозь, повреждая даже самые глубокие структуры. Вдобавок, такая рана может быть нанесена небольшим усилием, так как вся сила укола распределяется на очень малую площадь заточенного острия. В зависимости от размера клинка, отверстие в грудной стенке может быть малым настолько, что закроется само после вытаскивания клинка, вызвав лишь незначительное поступление воздуха в грудную полость. Если пострадавший во время нанесения удара был сильно повернут боком, то клинок может войти в одно легкое и легко пройти до другого бока, создав пневмоторакс в обеих плевральных полостях. В этом случае воздух может войти в плевральную полость не только сквозь стенку грудной клетки, но также и сквозь отверстия в самих легких на каждом дыхательном цикле.

Смерть исключительно от пневмоторакса обычно является медленным процессом, растягиваясь на несколько часов после нанесения раны. Но так как ткань легкого сильно насыщена сосудами, клинок, протыкающий не только стенку грудной клетки, но и легкое, вызовет кровотечение в плевральную полость (гемоторакс). Количество крови и степень ее истечения зависит от размеров раны, кровяного давления, поврежденной сосудистой структуры и свертываемости крови. Хотя сама по себе потеря крови может привести к выходу из строя и смерти, важно иметь в виду, что в случае колотых ран в грудь, большая часть потерянной крови обычно остается в плевральной полости, потому что ткани вокруг места входа эластичны и стремятся хотя бы частично закрыть рану. А так как полость наполняется кровью, легкое все больше сдавливается и хуже выполняет свою функцию, способствуя наступлению смерти. Сегодня большинство смертей от колотых ран в легкие вызваны гемотораксом, хотя есть и случаи с пневмотораксом.

Как и в случае с пневмотораксом, смерть или выход из строя от гемоторакса - дело не быстрое. Спитц приводит типичный случай с 29-летним мужчиной, заколотым в грудь. Сразу после получения раны, пострадавший перебежал улицу, чтобы попросить о помощи. В конечном счете, он потерял сознание, но оставался жив еще час с четвертью. При вскрытии у него были обнаружены 2,5 см рана в легком и больше двух литров крови в плевральной полости. Совпадающие с находками Спитца и других современных исследователей, многочисленные примеры из дуэльных историй показывают, что колющие удары мечом в легкие не всегда сразу выводили упорного дуэлянта из боя.

Дуэль между графом Дорсетом и лордом Эдвардом Брюсом (1613) является типичным примером. Согласно описанию, граф получил укол шпагой, который вошел в правый сосок и прошел "горизонтально сквозь мое тело, и почти до спины". Определенно, клинок, введенный таким образом, должен был пробить какую-нибудь долю легкого. Тем не менее, Дорсет остался боеспособным значительный промежуток времени и, наконец, пронзил своего противника насквозь двумя раздельными уколами. Рана Дорсета была действительно серьезной, и силы покинули его сразу после этого. Это следует из того, что одному из его секундантов пришлось вмешаться, чтобы защитить Дорсета. Один из друзей лорда Брюса в момент бесконтрольной ярости попытался убить его там, где он лежал.

Эта дуэль кажется почти копией дуэли, описанной Дирхестом, в которой смертельно раненый участник получил сквозное ранение шпагой прямо над соском. С клинком, торчащим из спины, умирающий сохранил вертикальное положение и способность биться, неоднократно пытаясь воткнуть свой клинок в глотку неприятеля. Потеряв несколько пальцев, пытаясь защититься от уколов рукой, невезучий защитник был, наконец, заколот. Пронзенные клинками, двое мужчин продолжали стоять, сцепившись насмерть, еще некоторое время, пока не умерли.

Другим примером является дуэль между Сойером (Sawyer) и Рейем (Wrey), в которой последний сперва получил укол в левую часть груди. Так как Рей не умер на месте, Сойер быстро выполнил следующую атаку, ранив его в левую руку. Несмотря на рану в груди, Рей, тем не менее, остался активным, умелым и опасным противником. В еще более яростной третьей атаке фортуна изменила еще невредимому Сойеру, и Рей пронзил его насквозь.

Из-за обычно отрывистого характера дуэльных историй, часто бывает трудно точно определить природу полученных ран, так как раны выживших дуэлянтов не изучались при вскрытии. Однако отчет о дуэли между лордом Килмаурсом и неизвестным французским офицером (1765) является необычно подробным. Вероятность того, что легкое было пробито насквозь, в данном случае хорошо подтверждается деталями свидетельства. Согласно отчету, после одной или двух атак француз выполнил укол, который вошел в "ямку живота" Килмаурса и вышел через правое плечо. Скорее всего, согласно точкам входа и выхода, клинок офицерского оружия должен был пройти через какую-нибудь долю легкого. В подтверждение этого, отчет сообщает, что бой был прекращен, так как Килмаурс почти "захлебывался собственной кровью". Появление крови в воздушных путях, вместе с описанием способа, которым клинок вошел и вышел из тела жертвы, ясно свидетельствует, что легкое было проколото.

Невозможно узнать, как это дело могло завершиться, так как после того, как рана была нанесена, дуэль была немедленно прекращена наблюдателями. Фактически, несмотря на ужасный характер ранения, лорд Килмаурс, как сообщается, казался едва понимающим, что что-то не в порядке. Следовательно, считая, что этот отчет вполне точен, Килмаурс вполне был в состоянии, некоторое время продолжая бой, потенциально повернуть удачу противника в свою пользу.

Отчет говорит, что Его Светлость через некоторое время уже не мог говорить и несколько часов подавал признаки близкой смерти. Тем не менее, всего через несколько дней состояние лорда Килмаурса улучшилось, и впоследствии джентльмен совершенно поправился. Странно, но граф Дорсет также оправился от раны в грудь и прожил еще 39 лет.

Как и историческая, современная судебная литература соглашается с тем, что боец, серьёзно раненный в лёгкое, всё же может оставаться опасным соперником в течение некоторого времени. Однако можно все-таки удивиться, почему Дорсет и Килмаурс, в конце концов, не погибли от пневмоторакса или гемоторакса. Разумеется, без медицинских записей или любой другой информации можно только предполагать, как эти люди выжили. Если оставить в стороне почти невозможную удачу, их спасение может быть объяснено тем фактом, что в те времена был широко распространен туберкулез. Поэтому каждый из этих мужчин мог предварительно иметь это заболевание. Если так, то рубцевание легочной ткани могло обеднить легкие сосудами и уменьшить кровотечение. Хотя появление крови в воздушных путях с большой вероятностью свидетельствует о том, что легкое лорда Килмаурса было пробито, скорость кровотечения из рубцованной легочной ткани могла быть низкой настолько, чтобы позволить тромбу образоваться раньше, чем Его Светлость умрет от потери крови.

Уколы мечом в легкие, конечно, серьезны, когда речь заходит о сохранении жизни. Однако ясно, что ранения этого типа не гарантируют, что противник сразу станет беспомощным. Укол или удар в глотку, с другой стороны, совсем другой вопрос. Как всем известно, нечаянное вдыхание даже небольшого количества жидкости в дыхательные пути может немедленно вызвать сильный кашель и удушье, острую дыхательную недостаточность. Колотые раны или удары в шею, которые пробивают или прорезают трахею или гортань, вызовут кровотечение прямо в воздушные пути, быстро выводя из строя и вызывая смерть от удушения.

12 мая 1627 года Бюси д"Амброз, выполняя роль секунданта в дуэли между Франкуа де Монморанси и маркизом де Бюро, как сообщается, получил такую рану. Немедленно выйдя из строя, D"Amboise, как сказано: "успел только перегнуться пополам и умер". Свидетельство, кажется, заставляет выбрать шею в качестве цели для быстрого убийства, но здесь не может быть полной гарантии. В 1609 году была дуэль между сэром Хэттоном Чиком и сэром Томасом Даттоном, где Чик воткнул кинжал в глотку Даттона "у самой трахеи". Учитывая, как много жизненно важных структур находится в той области, трудно представить, как Даттон мог выжить. Тем не менее, клинок, видимо, чуть-чуть промахнулся по трахее, ловко избежал сонной и позвоночной артерии, а также внутренней яремной вены. По счастью, Даттон пережил как рану, так и стычку, убив Чика уколом шпагой в тело и ударом кинжалом в спину.

Мускулатура
Чтобы совершать передвижение, человеческое тело снабжено оригинально разработанным массивом сокращающихся тканей - произвольных, или скелетных мышц. Эти мышцы состоят из большого количества относительно длинных мышечных волокон, собранных вместе в пучки (fasciculi), которые связаны вместе в отдельные мышечные органы, то есть в дельтовидные, двуглавые или икроножные мышцы, известные большинству из нас. Чтобы выполнить движение, мышцы должны присоединяться прямо к костям в некоторой точке посредством массы крепких соединительных волокон, называемых сухожилиями и апоневрозами. При сокращении, напряжение между концами прикрепленной мышцы тянет одну кость к другой, при этом сустав выполняет поворот или вращение.

Волокна, составляющие мышцу, выстроены в параллельные пучки, как волосы в конском хвосте. Поэтому проникающее ранение узким клинком может иметь незначительный прямой эффект на работоспособность мышцы, так как все, что он сделает - это легко разделит волокна, которые образуют мышцу в целом. Подобным образом, рубящий удар оружием, имеющим лезвие, который заканчивается разрезом, идущим параллельно волокнам, может и не сделать противника сразу беспомощным. С другой стороны, при ударе, рассекающем мышцу под прямым углом к продольной оси ее волокон, можно подвергнуть риску функцию этой мышцы (в зависимости от серьезности удара). То же можно сказать об ударах, повреждающих сухожилия. Если мышца, группа мышц или их сухожилия повреждены, произвольное движение части тела, поддерживаемое этой мышцей или мышечной группой, будет немедленно прекращено.

Ранения мышц предплечья
Режущие раны, выполненные рубящими лезвиями сабли или шпаги и рассекающие сухожилия или мышечные группы, обслуживающие вооруженную руку или кисть, как можно ожидать, быстро лишат противника возможности сопротивляться. В дуэли с мастером фехтования из Chasseurs de Vintimille (Шассор де Вентимиль), Маршал Ней, герцог Элчингем, как сказано, нанес своему противнику такую рану. При том уровне хирургии, каким он был в те дни, такая рана оставляла пострадавшего калекой на всю жизнь. Тыльная поверхность предплечья саблиста во второй защите чрезвычайно раскрыта. Исследование анатомии предплечья, однако, наводит на мысль, что один удар в эту зону не обязательно будет успешен в разрубании большого числа мышц. Вокруг костей они искусно сплетены, что не дает клинку рассечь всю мышечную массу.

Удары, рассекающие внутреннюю поверхность предплечья, могут повредить мышцы и сухожилия, отвечающие за сгибание пальцев и, следовательно, удержание оружия, а также за сгибание запястья. Резаная рана этой области может более эффективно вывести противника из строя, особенно если удар наносится поперек запястья, так как в этом месте проходят сухожилия очень многих мышц. Однако внутренняя поверхность запястья не очень хорошо открыта, если саблист удерживает вторую, третью или четвертую защиту. При фехтовании шпагой, защиты или приглашения (вторая или третья) супиринуют кисть и смещают руку таким образом, что оставляют внутреннюю поверхность запястья более уязвимой. Однако защита, обеспечиваемая гардой шпаги (не важно, корзинка или чашка), делает такой удар трудновыполнимым.

Раны от уколов острием в мускулы предплечья, скорее всего, не гарантируют немедленной потери боеспособности противником. В отчете, данном Дирхестом, один из двух бойцов получил укол шпагой, вошедший изнутри вооруженной руки и вышедший снаружи у локтя. Описание свидетельствует, что траектория раны скорее пролегла более или менее параллельно мышцам руки, чем рассекла их, нанеся сравнительно небольшие повреждения. Фактически, после прыжка назад и вынимания вражеского клинка из руки, боец был в состоянии держать свое оружие с достаточной сноровкой, чтобы пронзить им неприятеля насквозь.

В дуэли между графом Дорсетом и лордом Эдвардом Брюсом, Дорсет также получил "большую" рану руки. Тем не менее, несмотря на повреждение, Дорсет был в состоянии нанести не один, но два укола, каждый из которых прошел сквозь тело врага. Стычка между Сойером и Реем является еще одним примером. Согласно этому отчету, капитан Рей, как сообщается, получил две раны. Одну - в грудь слева, а вторую - в левую руку. Так как обе раны находятся с одной стороны тела, может статься, что Рей был левшой. Если так, то, получив ранение вооруженной руки, он остался боеспособным достаточно долго, чтобы убить противника на его третьей атаке.

Ранения мускулатуры ноги и бедра
Как и в случае с предплечьем, попытки немедленно вывести неприятеля из строя ударами и уколами в мышцы ноги могут оказаться неэффективными. Прежде всего, ведущая нога мечника в защитной позиции направлена вперед, показывая удивительно мощную большеберцовую кость, расположенную прямо под кожей на передней и медиальной поверхностях. Если удар, направленный поперек этой части ноги, не обладает достаточной силой, чтобы перерубить кость, то он, скорее всего, не рассечет большую массу мышц. Хотя с боковой стороны ноги расположено значительно больше мышц, удар в эту область следовало бы направить поперек ноги справа налево (в случае двух праворуких бойцов), так как большеберцовая кость снова обеспечивает некоторую степень защиты.

Касательно бедра, в защитной позиции дуэлянт выставляет ведущее бедро вперед таким образом, что показывает бедренную мышечную группу (quadriceps femoris). Эта группа состоит из четырех мышц относительно больших размеров, которые лежат с передней и боковых сторон бедренной кости. Все четыре мышцы взаимодействуют при вытягивании ноги. Задние бедренные мышцы, известные как поджилки, работают вместе на сгибание ноги. Так как отдельные мышцы этих групп велики, и так как отдельные мышцы каждой группы выполняют общие функции, одиночный удар или укол в любую мышечную группу не может причинить достаточного повреждения, чтобы немедленно привести ногу в негодность.

Один пример, иллюстрирующий этот момент, можно найти в сабельной дуэли между Св. Олэром (St. Aulaire) и Пьербуром (Pierrebourg). Св. Олэр, использовав благоприятную ситуацию, нанес удар в колено противника. Хотя в том месте проходят массивные сухожилия квадрицепсов, в сообщении не упоминается, что Пьербур был серьезно ранен или выведен из строя. Фактически, удар обошелся Св. Олэру дорого, так как нанося удар, он раскрыл верхнюю часть тела. Видя раскрытие, Пьербур воспользовался преимуществом и нанес укол в грудь оппоненту. Св. Олэр умер через несколько минут.

Еще один пример, в котором повреждение ноги не вызвало потери ее функции, мы встречаем в дуэли 1712 года между герцогом Гамильтоном и лордом Моуном (Mouhn), в которой Гамильтон был смертельно ранен. Посмертное обследование его тела обнаружило многочисленные раны, одна из которых находилась на правой ноге и была глубиной 8 см. Другая рана была на левой ноге. Невзирая на эти повреждения, герцог был в состоянии нанести три ранения своему недругу, включая одно в пах. Еще одна рана, сквозная, была нанесена в правый бок, причем клинок вошел по самую рукоять.

Возможно, из-за того, что ранения мышц передней части ноги не были особенно эффективными, была разработана специальная техника для более быстрого выведения неприятеля из строя. Удар, который прослеживается в истории со второго века нашей эры, в конце концов, стал известен как Coup de Jarnac (Ку де Жарнак). Это - прием обездвиживания противника путем подрезания сухожильной части поджилок, в результате чего нога жертвы моментально складывается. Это сильно похоже на то, как конечность марионетки становится безвольной, если перерезать нить, отвечающую за её движение. Расположенные позади колена, эти сухожилия плохо видны, если противники находятся лицом к лицу. Следовательно, нанесение удара в эту зону представляет определенные трудности. Однако действенность удара была безупречной, и этот прием мог быть выполнен в качестве законной альтернативы рискованным, и менее эффективным, рубящим ударам в другие части ноги.

Дуэль, давшая название приему, произошла в 1547 году между Жарнаком и Шастанерэ. После предварительного обмена ударами и уколами, Шастанерэ оказался на близкой дистанции. Тогда Жарнак изменил свою позицию, одновременно смещая защиту Шастанерэ вверх финтом в голову и вынуждая того открыть нижние конечности. Затем Жарнак выполнил тянущий удар задним лезвием клинка (кисть ладонью вниз) поперек поджилок Шастанерэ, нанеся легкую рану позади колена левой ноги. Удивленный Шастанерэ на короткое время отвлекся. Но прежде, чем он смог восстановить самообладание, Жарнак нанес такой же удар по поджилкам правой ноги, на этот раз, разрубив до кости. Хотя Шастанерэ, в конечном счете, истек кровью и умер, в моментальной потере им боеспособности виновато рассечение поджилок.

Похожая дуэль, важную роль в которой сыграло применение этого приема, произошла в том же году между Ньютоном и Гамильтоном. Еще раньше в том же веке сообщается о дуэли между итальянским офицером и французом, в которой был использован этот прием. За исключение удара, приводящего к расчленению, этот прием, кажется, был единственным уверенным средством немедленного выведения из строя мускулатуры ноги.

Ранения скелета
Исключая эмаль и дентин зубов, кость является самой жесткой структурой человеческого тела. Прочная и слегка эластичная, она способна выдерживать значительную нагрузку.
Яростные удары массивным оружием, таким как кавалерийская сабля, могут обладать силой, способной сломать кость. Однако удары и уколы дуэльными рапирой, саблей или шпагой могут быть неудачными в попытке получить какой-нибудь немедленный останавливающий эффект. Фактически, некоторые дуэлянты, которые наносили удары или уколы и попадали по костям своих противников, оказывались иногда в очень невыгодном положении.

Классический пример можно найти в дуэли на шпагах и кинжалах, случившейся между Лагардом (Lagarde) и Базанэ (Bazanez), в которой первый нанес удар по голове неприятеля. К удивлению Лагарда, удар оказался неэффективным, так как сталь просто отскочила от черепа его врага, оставив клинок неудобно искривленным.

В стычке между бароном де Мито (Mittaud) и бароном де Вито (Vitaux) укол в грудь, выполненный Вито, также испортил клинок. Говорили, что это кираса телесного цвета, скрытая под рубашкой барона, заставила сталь согнуться. Однако трюки такого рода были неизвестны. На самом деле, и Вито, и Мито были тщательно осмотрены секундантами до начала дуэли. Без сомнения, клинок согнулся из-за того, что кончик меча наткнулся на одно из ребер Мито. Это соображение может привести к заключению, что такие случаи могли иметь место раньше или позднее. В любом случае, Вито остался ни с чем, но продолжил рубить противника до тех пор, пока после "четырех хорошо проведенных ударов" Мито, наконец, не проткнул его насквозь.

Вот еще один пример. 1777 год, дуэль между капитаном Стоуни (Stoney) и преподобным мистером Бэйтом (Bate). В этом бою укол, нанесенный Бэйтом, как говорится, попал в грудину капитана. Оружие Его преподобия согнулось так сильно, что его благородный оппонент счел необходимым сделать паузу, чтобы дать его противнику возможность выпрямить клинок.

Ранения периферической нервной системы
Так как большие нервы периферической нервной системы расположены близко, а часто и между костями, они обычно хорошо укрыты от клинка. Так как они простираются довольно далеко от центральной нервной системы, двигательные и сенсорные нервы многократно подразделяются, в целом формируя сложную сеть отдельных волокон. Благодаря широкому распространению этой сети, местная рубленная или колотая рана мало влияет на общую двигательную функцию тела в большинстве случаев.

Разрубленные болевые волокна, конечно, способны послать информацию, которую мозг распознает как боль. Сильно беспокоящее ощущение от пореза острым кухонным ножом знакомо почти всем. Поэтому нельзя отрицать, что боль, вызванная саблей или шпагой, протягиваемой поперек плоти, или проходящей сквозь грудную клетку, живот или конечность, может быть столь сильной, что немедленно приведет к потере сознания.

Однако отчеты о дуэлях, приведенные в этой статье, наводят на мысль, что даже в случае смертельных ранений, боль может не достигать уровней, достаточных для вывода из строя определенного бойца. Учитывая большое эмоциональное напряжение, в котором проходят такие бои, адреналиновая реакция "бой или полет", несомненно, играла значительную роль в ослаблении боли от многих ран. Напряжение современной войны также обеспечивало многочисленные примеры наших дней, в которых солдаты, получившие крайне серьезные и даже смертельные раны, не замечали их до тех пор, пока не заканчивалась атака, или пока они не замечали кровь. Некоторые из этих людей, как сообщалось, совершали удивительные подвиги тела и умирали только тогда, когда последствия повреждений делали дальнейшие действия физически невозможными.

Ранения центральной нервной системы
Центральная нервная система хорошо защищена позвоночным столбом и черепом. Однако из-за малой толщины кости в глазницах и висках, колющий удар может пронзить эти зоны относительно легко. Другие уязвимые зоны черепа находятся во фронтальных, верхнечелюстных и носовых пазухах. Уязвимость лица ясно оценивали в ранней истории фехтования на шпагах. В своем трактате "Его практика в двух книгах" (1595), Винценто Савиоло разъясняет, что он - сторонник действий, направленных в лицо противнику, особенно уколов в темп. Изрядное количество иллюстраций различных фехтовальных действий, описанных в трактатах Капо Ферро и Алфьери в первой половине 17 века, также изображают шпажные уколы, входящие в лицевую часть головы. Английский мастер фехтования Джон Тернер (John Turner), как сообщалось, достиг значительного уровня в умерщвлении противников уколами в глаз. Один раз Тернер, нанес укол в глаз бойца "так глубоко в мозг, что тот сразу упал замертво".

То, что кто-то мог немедленно упасть "замертво" вследствие колотой раны, пробившей мозг через отверстие в черепе, может показаться вполне закономерным исходом. Однако современные медицинские свидетельства показывают, что колотые ранения черепа и мозга, в общем, не приводят к немедленной смерти. Фактически, пострадавшие часто, как сообщается, уходили, а в некоторых случаях убегали от своих преследователей. В некоторых случаях жертвы даже не осознают, что были ранены. Отчет, выполненный Эдэмом, описывает случай, очень похожий на укол мечом, пробивший фронтальную пазуху черепа. Согласно рапорту, жертва получила ранение клинком 11 см длиной, который прошел через переднюю кость в области фронтальной пазухи и проник глубоко в мозг. Пациент был в сознании, был госпитализирован и через 40 дней полностью выздоровел. В другом инциденте молодой человек был случайно ранен в голову стрелой, которая вошла на глубину от 12 до 25 см. Пациент оставался в сознании и, пока его везли в госпиталь, пытался вытащить стрелу самостоятельно. Стрела, вошедшая через лицо, была, наконец, извлечена с задней стороны черепа.

Резюме и заключение
Раннее американское кино часто искажала, в сущности, каждый аспект подлинного фехтования. Это, кажется, должно особенно касаться описания манеры, в которой бойцы падали прежде клинков своих противников. Хотя на рассказы о дуэлях могли оказать влияние политика или личное тщеславие, современная судебная медицина приводит достаточно свидетельств, чтобы подтвердить исторические рассказы о тяжело раненых дуэлянтах, продолжавших драться удивительно долго, иногда убивая своих убийц.

В первой части этой статьи современное судебная медицина свидетельствовала, что обескровливание является ведущим механизмом смерти от колотых и резаных ран. Но такая смерть редко бывает мгновенной. Жертвы часто сохраняли физическую активность, даже будучи заколоты в сердце. Также, пострадавшие от ранений в легкие, нанесенных острыми предметами, нередко способны продолжать бой длительный период времени. С другой стороны, ранения, в результате которых кровь проникает в верхние дыхательные пути, видимо, способны вывести из строя и убить противника очень быстро.

Дуэли, в которых случались проникающие ранения в мышцы вооруженной руки, бывало, оставляли дуэлянтов полностью способными управлять своим оружием. Уколы в ляжку и ногу могут быть даже еще менее действенными. Удары рубящим оружием в конечности могут привести к более серьезным ранам мускулатуры. Но исторические свидетельства о дуэлях показывают, что немедленный вывод из строя противника, получившего такие раны, гарантировался не всегда. Однако режущие удары, рассекающие сухожилия, могут вызвать немедленный выход из строя тех мышц, к которым они крепятся.

Современные медицинские отчеты о ранениях холодным оружием в мозг, наводят на мысль, что даже уколы мечом, проникающие в череп, не всегда сразу выводят оппонента из строя.

Хотя сильная боль обычно вызывает шок, напряжение боя может скрывать боль от очень серьезных ран, позволяя решительному дуэлянту оставаться в строю значительный промежуток времени.

Немедленные последствия для дуэлянта, получившего раны, нанесенные уколами или ударами шпагой, дуэльной саблей или рапирой, были непредсказуемы. Хотя исторические рассказы о делах чести, и медицинские свидетельства XX века показывают, что многие из тех, кто был заколот, умерли сразу после получения раны, так было не со всеми. Хотя, конечно, боец не получает преимуществ, будучи ранен, нельзя сказать, что невредимый противник, после нанесения смертельного укола или удара, не заботился позднее о своей безопасности. Дуэлянты, получившие серьезные, и даже смертельные раны, были иногда способны продолжать эффективно биться достаточно долго для того, чтобы отправить на тот свет своих убийц.

В фехтовании как искусстве или спорте, любые серии фехтовальных движений представлены с точки зрения темпов, каждый из которых представляет собой исполнение одного фехтовального действия. С точки зрения времени самого по себе, каждый темп может быть выражен в долях секунд. Когда касание засчитывается, судьи дают команду "стоп", немедленно заканчивая обмены ударами.

Для дуэлянта, однако, рассматривается другая форма темпа. В ранней истории стычек чести этот "дуэльный темп" охватывал период от момента нанесения раны до мгновения, когда противник не мог продолжать бой. Этот промежуток времени был непредсказуем по протяженности и мог считаться как долями секунды, так и минутами. Рассматривая количество и серьезность ран, сносимых бойцами в ранних дуэлях, может оказаться вполне вероятным, что многие дуэлянты последующего периода тайно издавали вздох облегчения, когда их прерывали секунданты, бросавшиеся, чтобы завершить бой чести немедленно после нанесения хорошо поставленного удара или укола.

ВО ФРАНЦИИ

ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК

В одном из бесчисленных кодексов, учрежденных во Франции с целью если не обуздать, то хоть как-то урегулировать практику дуэлей, есть статья, запрещающая посылать или принимать вызов, если дело не может быть разрешено менее чем за два с половиной пенса. Это умеренное во всех смыслах ограничение показалось слишком крутой мерой для тех, кому оно предназначалось. В долгой истории дуэльных поединков есть множество случаев, когда истинная причина была куда менее значительной, чем эта скромная сумма. Смешение отважных и мужественных племен, которые с течением времени составили французскую нацию, - галлов, бретонцев, бургундов, норманнов и готов - породило народ, по воинственности своей далеко превосходящий других обитателей Европы. Помимо нескончаемых войн, которыми отмечена вся история Франции, эта страна безоговорочно удерживает пальму первенства в области поединков и связанных с ними жертв. Этот кровавый шлейф стелется сквозь века, уподобляясь то узким ручейкам, то мелким речушкам, а зачастую напоминая широкие бурные потоки, которые вполне можно объяснить внезапными эпидемиями массовых помешательств и убийств. Не столь давние события убедительно доказывают, что эта черта национального характера по - прежнему сильна, и что искусство дуэли, ставшее анахронизмом во всех европейских странах, все еще живет в этом храбром и доблестном народе, чье гипертрофированное представление о чести зачастую берет верх и заставляет забыть о благоразумии.

Не подлежит сомнению, что дуэль уходит своими корнями в древние религиозные обряды и происходит от так называемого «Божьего суда», когда само Провидение было на стороне острого копья и праведного меча. Подобная догма была очень близка по духу жестоким племенам, сокрушившим Римскую империю. Если они и пренебрегали другими правилами и наставлениями тогдашнего христианства, то подобная «концепция» святости силы встретила у них самый восторженный отклик. Германцы, франки, готы, вандалы и особенно бургунды превратили бога в верховного судью, председательствовавшего на их состязаниях и разрешавшего все их споры. Из тех далеких веков до нас доносится звон мечей, заглушающий шепот молитв. Нам видятся люди, облаченные в кольчуги и латы, сошедшиеся в смертельной схватке по причине, могущей показаться нам пустяковой, но для них представлявшей вопрос жизни и смерти. Доблестный молодой Ингельгерий, один из первых графов Анжуйских, отрубает голову негодяю и очернителю Гонтрану - и честь графини Гасконской спасена. Королеву Гундебергу избавляет от навета ее благородный и бесстрашный кузен, наповал сразив лжеца и клеветника Адалульфа. В те давние времена поединок был средством пусть и жестоким, но не всегда бесполезным. Среди варварского хаоса он стал предпосылкой закона, каким бы несовершенным и слабым (призрачным) он ни был. По крайней мере, бесспорно одно - оскорбленные дамы не испытывали нужды в воинах - заступниках, вероятнее всего - рыцари - защитники остро нуждались в оскорбленных дамах.

По мере становления рыцарства и распространения его кодекса и уклада среди высших классов к поединку «вышнего суда» также добавляется единоборство «во имя чести и славы». Так продолжается многие века, особенно во время Столетней войны. Молодые английские рыцари с яркими плюмажами на шлемах оставляют свои ряды и на полном скаку сшибаются с такими же безрассудными французскими шевалье. Шотландец Ситон подъезжает к воротам Парижа и, согласно данному им обету, в течение получаса сражается со всеми оказавшимися там французскими рыцарями, после чего возвращается в ряды британцев с галантным «Премного благодарен, господа, премного вам благодарен». Тридцать храбрецов - англичан сходятся в схватке с тридцатью бретонцами при Плермеле и едва успевают унести ноги. Та же участь постигает семерых британцев в Монтендре. При любой ситуации - будь то публичная ссора или личная вражда - бросается перчатка и принимается вызов.

Поединки «во имя торжества закона и справедливости», однако, не теряются среди многочисленных хроник рыцарских турниров. В конце четырнадцатого века произошло полное драматизма состязание между маркизом Монтаржи и главарем шайки разбойников. Уже в эпоху Просвещения, в 1547 году, состоялся один из последних и, пожалуй, один из самых известных поединков «вышнего суда» между Франсуа де Вивонном, сеньором де Шатеньере, и Ги Шабо, сеньором де Жарнаком.

Шатеньере и Жарнак, оба принадлежавшие к высшей французской знати, вступили в раздор касательно добродетели матери супруги Жарнака. Это дело вызвало интерес самого короля, и в конечном итоге он высочайше повелел, что эта усобица должна быть разрешена посредством оружия. Как оказалось, Шатеньере был одним из лучших фехтовальщиков Франции, поэтому Жарнаку пришлось проявить чудеса изобретательности. Он «сконструировал» клинок весьма необычной формы, с помощью которого надеялся выступить с Шатеньере более - менее на равных. Тридцать видов холодного оружия были представлены Высокому Королевскому суду, который, к великому огорчению Жарнака, отклонил их все и вынес решение в пользу меча. Почти отчаявшись, де Жарнак испросил совета у пожилого бретера - итальянца. Тот, как мог, постарался ободрить вельможу и обучил его хитроумному фехтовальному приему, который придумал сам и который был неизвестен никому из смертных. Вооружившись этой уловкой, Жарнак отправился на ристалище, где два соперника должны были сойтись лицом к лицу в присутствии короля Генриха II и всей высшей знати. Шатеньере, уверенный в своем мастерстве, начал яростно наседать на менее опытного Жарнака, когда вдруг тот, к удивлению всех присутствующих, применил дотоле никем не виданный обманный выпад и резким ударом рассек сухожилие на левой ноге противника. Мгновение спустя Жарнак тем же манером ранил своего оппонента в правую ногу, и несчастный Шатеньере упал наземь как подкошенный. кое-как поднявшись на колени, он пытался продолжить бой, делая выпады в сторону своего соперника. Однако вскоре меч был выбит у него из рук, и он упал, сдавшись на милость победителя. Хитроумный Жарнак намеревался, вопреки тогдашним обычаям, подарить побежденному жизнь, тем не менее поверженный и искалеченный Шатеньере был не в силах снести столь глубокого унижения - он по своей воле отказался от всякой помощи и истек кровью. Так называемый «Удар Жарнака» сохранился в фехтовании по сей день, напоминая нам об этом драматичном поединке.

Дуэль в нашем современном понимании с ее кодексами и правилами распространилась по Европе из Италии. В течение полувека, до самого конца правления Франциска I, французские войска постоянно находились в Италии, где переняли не самый лучший обычай потомков римлян. В начале шестнадцатого столетия, сразу после возвращения французской армии на родину, по Франции прокатилась эпидемия убийств и кровопролития. Жизнь Дюпре, барона де Витэ может послужить типичным образцом биографии тогдашних бретеров - аристократов. Писатель Пьер де Бурдейль Брантом назвал эту интереснейшую личность «образцом француза», поэтому его жизнеописание дает нам прекрасную возможность узнать, кто же снискал громкую славу в самом конце средневековья. Еще не достигнув двадцати лет, он заколол барона де Супэ, который, безусловно, оскорбил его, ударив канделябром по голове. Его следующим «достижением» была смерть некоего Гунелье, с которым у Дюпре была семейная ссора. За это деяние он был выслан, но очень скоро вернулся. С двумя соучастниками он напал на барона де Митто и буквально растерзал его на улицах Парижа. Гуар, фаворит короля, осмелился выказать недовольство негласным вежливым запросом, что Дюпре надо бы амнистировать за все свои злодеяния. За это «оскорбление» молодой головорез напал на него в его собственном доме и жестоко убил. Это преступление оказалось, однако, последним в недолгой, но бурной жизни Дюпре, поскольку вскоре он сам был заколот братом одной из своих жертв. «Он был очень утонченным человеком, - пишет Брантом, - хотя многие утверждали, что он убивал не столь галантно, как то было должно». Карьера этого негодяя знаменует собой переходный период, когда тщательно регламентированные рыцарские поединки уходили в прошлое, а строгий дуэльный кодекс еще окончательно не сформировался.

Однако ближе к концу шестнадцатого века, во время правления Генриха III, дуэли все больше стали проходить по установленным правилам. От итальянцев был перенят нелепый обычай, когда секунданты вступали в поединок вслед за главными участниками дуэли, что превращало одиночный вызов в небольшую битву. До нас дошло описание схватки между двумя придворными, Келюсом и Д’Антрагэ. Риберак и Шомберг были секундантами Д’Антрагэ, Можерон и Ливаро - секундантами Келюса. Риберак спросил Можерона:

Не лучше ли нам помирить этих двух господ, нежели позволить им убить друг друга?

Сударь, - отвечает Можерон, - я пришел сюда не рукоделием заниматься, а сражаться.

И с кем же? - спрашивает Риберак.

С вами, если быть точным.

Они тотчас же схватились и прокололи друг друга насквозь. Тем временем Шомберг и Ливаро обменялись ударами шпаг, в результате чего Шомберг погиб на месте, а Ливаро получил рану в лицо.

Келюс был смертельно ранен, а его противник получил сквозной укол шпагой. Таким образом, поединок один на один закончился смертью четырех человек, еще двое были тяжко изувечены. Какие бы обвинения ни выдвигались против тогдашних французских дуэлянтов, нельзя было заявить, что их намерения были недостаточно серьезными. В период правления Генриха IV дуэли достигли своего апогея. По некоторым данным, за это время в поединках погибло более четырех тысяч дворян.

Историк Шавалье пишет, что только в городе Лимузене на протяжении семи месяцев было убито сто двадцать человек. Малейшее расхождение во взглядах вело к поединку. К тому времени в самой полной мере относится замечание Монтескье, что окажись трое французов в ливийской пустыне, двое мгновенно послали бы друг другу вызовы, а третий тотчас бы сделался секундантом.

Вызываемый на поединок порой очень странным образом использовал свое право выбора оружия и условий проведения дуэли. Так, человек очень маленького роста настоял, чтобы его противник исполинского сложения надел стоячий воротник, утыканный шипами. Таким образом, он почти не мог бы двигать шеей, и ему было бы трудно уследить за своим низкорослым соперником. Другой дуэлянт добился того, чтобы вызывавший его был в кирасе с небольшим отверстием прямо над сердцем, поскольку ему особенно удавался именно такой выпад. Какими бы нелепыми ни были выдвигаемые условия, они, по крайней мере, давали вызываемой стороне некоторые преимущества; более того, становилось гораздо трудней втянуть человека в ссору.

Иногда находились люди, имевшие достаточно мужества, чтобы отклонить вызов. Некто де Рейи, армейский офицер, привел в качестве аргументов своего отказа цитаты из Библии и свода законов Империи. Однако его противник, полностью уверенный, что имеет дело с отъявленным трусом, вместе с сообщником подкараулил его на улице и предательски напал из-за угла. Молодой офицер не спасовал и заколол их обоих, силой доказав свое право не ввязываться в конфликты.

Лорд Герберт Чербери, английский посол при дворе Людовика XIII, сам будучи известным дуэлянтом, оставил немало интересных свидетельств тому, какой славой и почетом пользовалось бретерство во французских аристократических кругах. Он писал: «Все было готово к началу бала, все стояли на своих местах. Я находился рядом с королевой, ожидая, когда танцоры начнут первый тур, как вдруг раздался стук в дверь, стук слишком громкий для подобной церемонии. Вошел мужчина, и я отчетливо помню, как среди фрейлин и дам пронесся шепот: «Это мсье Балаги». Я наблюдал, как придворные и в особенности дамы наперебой приглашали его присесть рядом с ними. Более того, когда он пребывал в обществе одной дамы, другая говорила: «С вас уже довольно, милочка, позвольте же и мне переговорить с ним». Я был поражен столь язвительной и вызывающей вежливостью, однако еще более я был удивлен тем, что этого человека едва ли можно было счесть привлекательным. Его волосы, подстриженные очень коротко, были сильно тронуты сединой, его камзол был чуть ли не из мешковины, а кюлоты - из простой серой ткани.

Разговорившись с соседями, я узнал, что это один из храбрейших людей на свете, поскольку он уложил восьмерых или даже девятерых в одной схватке; и именно поэтому он пользовался таким успехом у дам. Француженки обожают бравых мужчин, полагая, что ни с кем другим их добродетель не будет в большей безопасности». Чуть позже мы обнаруживаем, что лорд Герберт сам искал случая затеять ссору с этим Балаги, однако его попытки не увенчались успехом. Тем не менее нарисованный лордом Чербери портрет мрачного дуэлянта, вращающегося среди разодетых придворных, весьма красноречив.

К той же эпохе принадлежит и некий де Бутевилль, прославившийся своими бесконечными дуэлями и совершенно невообразимого размера усами. «Вы все еще думаете о жизни?» - спросил его епископ Нантский, когда того вели к виселице, которая давно стенала по нему. «Я думаю только о своих усах - лучших во всей Франции!» - отвечал шедший на смерть головорез.

Людовик XIV пытался, и небезуспешно, покончить с этим порочным и вредящим престолу обычаем. Его далеко шедшие планы могли быть реализованы только ценой крови подданных короны, и он искренне скорбел по всем павшим, кроме тех, что были убиты на дуэлях. На самом же деле за все его долгое правление для «благородных клинков» нашлось столько работы за пределами Франции, что даже самые отчаянные храбрецы не могли пожаловаться на неутоленную жажду опасности и приключений.

И все же, несмотря на указы и суровые кары, дуэли по - прежнему цвели пышным цветом. Даже миролюбивый Лафонтен вызывает драгунского капитана за то, что тот слишком часто наведывается к его жене. Затем, в момент раскаяния, он вновь посылает ему вызов, поскольку тот совсем оставляет его супругу своим вниманием. Или же доблестный одноногий маркиз де Риво, получив вызов от некоего Мадальона, посылает сопернику комплект хирургических инструментов, тем самым намекая, что примет вызов, когда тот окажется с маркизом на равных - на одной ноге.

Во время беспутного правления Людовика XV дуэли становятся чуть ли не забавой знати. Шпаги звенят прямо в окрестностях дворца или в полуденный час в садах на набережной Тюильри. Финансисты посягают на исконные привилегии «благородного сословия», и некто Скочман Лоу, родом с Миссисипи, владеет клинком не хуже, чем конторскими счетами. Самые завзятые дуэлянты и бретеры - герцог де Ришелье, графы дю Виган, Сент - Эвремон и Сен - Фуа. Последний отличался не только грубостью и жестокостью, но и своеобразным чувством юмора. Однажды он получил вызов от некоего дворянина, которого спросил, отчего тот испускал «недостойный аромат». Сен - Фуа, вопреки обыкновению, вызова не принял. «Если вы меня заколете, то не станете пахнуть лучше, - заявил он. - Если же я вас заколю, то вы завоняете гораздо хуже».

Недолгое и трагичное правление Людовика XVI ознаменовано появлением по крайней мере двух выдающихся дуэлянтов: «шевалье в юбке» Шарля де Эона и мулата Сент - Джорджа. Де Эон умер в Лондоне в 1810 году, и хотя не было никаких сомнений по поводу его «половой принадлежности», ни его современники, ни историки не смогли представить убедительных доказательств, почему он почти четверть века одевался в женское платье. Мулат Сент - Джордж очень быстро сделался лучшим фехтовальщиком и стрелком и подтвердил свою репутацию во многих поединках. Несмотря на славу дуэлянта, он слыл весьма покладистым человеком и избегал ссор, насколько это было возможно. Одним из самых известных случаев является следующий. Как-то Сент - Джордж, занимавший место в партере, сделал замечание маркизу де Тентеньяку, что тот сидит слишком близко к кулисам. Аристократ воспринял это как личное оскорбление. «Дамы и господа! - заявил он. - Завтра будет дана пьеса «Укрощение строптивого партера» в стольких актах, сколь того пожелает публика. Автор - маркиз де Тентеньяк». На этот воинственный вызов аристократа все сидевшие в партере не обратили ни малейшего внимания.

Наполеоновские войны на некоторое время положили конец дуэлям, однако в период реставрации Бурбонов они возродились с новой силой. Бушевали социальные страсти, бонапартисты люто ненавидели роялистов, кипела вражда между французами и иностранными оккупационными войсками. В этой обстановке конфликты и столкновения возникали сплошь и рядом. С одной стороны, старые наполеоновские офицеры приходили в бешенство, видя оккупантов, фланирующих по парижским улицам, и жаждали искупить свои поражения на поле брани доблестными подвигами в Булонском лесу. С другой стороны, молодые придворные - роялисты были полны решимости ответить клинком и пулей на любое оскорбление в адрес законного монарха и правящей династии.

В своих интересных мемуарах граф Гронов ярко описывает Париж того времени. Дуэли между французами и офицерами стран Коалиции были обыденным делом и в большинстве случаев заканчивались в пользу первых, поскольку они владели оружием более искусно. Больше всего они ненавидели пруссаков, и поэтому очень часто французы безо всякого соблюдения дуэльного кодекса врывались в кафе Фуа на площади Пале - Рояль, излюбленное место встреч прусских офицеров, и затевали схватку с посетителями. В одном из таких столкновений погибло четырнадцать пруссаков и десять французов. Англичане также потеряли многих достойных офицеров. Однако Гронов, находившийся тогда в Париже, приводит множество примеров, когда британцы выходили победителями. На юге, в Бордо, где французы переходили мост через Гаронну с единственной целью оскорбить английских офицеров, они понесли столь тяжкие потери, что это отбило у них всякую охоту повторять подобные вылазки. Д - р Джон Миллинген, чья монография, посвященная дуэлям, представляет собой поистине кладезь информации по этой теме, был свидетелем тех событий и сообщил интересные детали. Французы, по его словам, несравненно лучше владели оружием, однако молодые англичане, обладая более высокой «физической подготовкой», с такой силой и полным презрением к опасности бросались на противников, что им очень часто удавалось поразить наповал своих ошеломленных врагов.

Искусство дуэли во Франции не исчезло, и это подтверждается тем фактом, что в течение двадцати лет после Ватерлоо оно было с успехом перенято «низшими сословиями». Вполне могло случиться, что то, с чем не могли покончить указы королей, умрет под градом насмешек, когда конкуренты - бакалейщики станут посылать друг другу вызовы или же владелец бань пошлет секундантов к печнику за то, что тот сложил ему негодную печь. Тем не менее эти «плебейские единоборства» зачастую не уступали по накалу дуэлям воинов или вельмож. В городе Дуэй медник и галантерейщик были найдены мертвыми после поединка на саблях. Все споры по любому предмету и поводу разрешались одним и тем же нелепым способом. Двое критиков выпускают друг в друга четыре пули по поводу достоинств и недостатков классицизма и романтизма. Дюма - отец стреляется с драматургом Гайяром и в своем стремлении отстоять авторство драмы рискует сделаться участником трагедии. И наконец, в Бордо драгунский офицер вызывает старьевщика, после чего едва избегает расправы со стороны разъяренных иудеев - ортодоксов.

Потрясшая всю Европу дуэль между мсье Дюлонгом и генералом Бужо являет собой апофеоз жестокости и бессмысленности этого обычая. Дюлонг был мирным адвокатом и депутатом Национального собрания, а Бужо - профессиональным солдатом и метким стрелком. Дюлонг как член законодательного органа произносит в парламенте критическую речь, после чего тотчас получает вызов от пламенного «правдолюбца». Напрасно он заявляет, что в его выступлении не было ни малейших намеков на какие-либо личности. Он обязан принять вызов, иначе подвергнется суровому общественному порицанию. Они оба выходят на дуэль, и опытный стрелок убивает своего гражданского соперника прежде, чем тот успевает выстрелить в воздух. Тут мы задаемся теми же вопросами, что и оксфордский профессор математики, прочитавший «Потерянный рай» Мильтона. Что доказал этот меткий выстрел? Восторжествовали ли истина и справедливость? Это навсегда останется тайной.

Англичане едва ли имеют право резко и критично осуждать дуэли, поскольку наша история столь же изобилует кровавыми пятнами, как и история Франции. Однако наконец-то настало время, когда и в Британии, и в странах Содружества дуэль сделалась таким же историческим анахронизмом, как применение пыток и сожжение ведьм на кострах. Франция лишь тогда сможет считать себя равной англосаксонским народам по уровню развития общества, когда навсегда избавится от этого мрачного пережитка прошлого.

180 лет назад на окраине Санкт-Петербурга свершилась печально известная дуэль между Пушкиным и Дантесом. Оскорблённый поэт скончался от смертельного ранения, впрочем, как и сотни молодых дворян. В день начала заката "русского солнца" Лайф — о правилах сатисфакции и особенностях "высокого" убийства в старой России.

— Вас нужно показывать в цирке: какой из вас дворянин? Посмешище! Видно, матушка ваша вечерами часто пропадала, — ухмыляясь, сказал Пьер.

— Отвечать будешь перед пулей! Выродок тут только ты. Секундант будет с утра. Да упокоит Господь твою душу!

Оскорблённый Ярослав развернулся и хлопнул дверью залы. Он слышал за своей спиной смех Пьера. Впрочем, к насмешкам исподтишка наследник обедневшей дворянской семьи уже привык. Юноша сразу поехал на Варварку к знакомому своего отца — старик должен был стать секундантом.

— Пистолет? Шпага?

— Пистолет.

— Как стреляться будете?

— Насмерть.

Секундант поехал к обидчику. Уже там было решено, что стреляться дворяне будут в упор, с трёх шагов. Оба молодых человека хотели быстрого разрешения вопроса и, как подчеркнули, судьбоносного. Правила предстоящей дуэли секунданты записали, а также назначили время поединка — 8 утра, в лесу к югу от столицы. Точное место решено было выбрать по дороге: нужно было найти площадку не короче 40 шагов в длину и не уже двенадцати.

Ярослав не мог спать. Это была его первая дуэль, и она же — насмерть. Уже в 7:45 он вместе с секундантом ждал ответчика. Последний приехал за пару минут до поединка — он, как сам утверждал, успел выпить кофе и заняться женой.

Место выбрано. Секунданты рассчитывают размер барьера — три шага, на расстоянии которых господа будут одновременно стреляться.

— Раз, два, три... Стреляйте!

— Пуф!

Первым, ещё не пройдя оговорённое количество шагов, выстрелил оскорблённый Ярослав. Кажется, попал...

Нет, не попал.

— Подходите к началу барьера, ну же. Опередили! Теперь у вас нет, согласно кодексу, права стрелять. Ждите выстрела оппонента, — сказал юноше вражеский секундант.

Пуля испортила и без того поношенный офицерский китель, пройдя меж рёбер. В отличие от Ярослава самодовольный Пьер стрелялся не раз и прекрасно понимал, что новоявленному "убийце" только позволь... Он и выстрелит первым, и — мимо. А дальше — просто выстрел в грудь. По правилам.

Секунданты записали, что Ярослав "ранен смертельно". В общем, случилась неудачная охота.

От разночинца не слышу. Правила от галльского петуха

В Россию культура дуэли пришла позже, чем в Европу. Несмотря на то что Пётр I издал жесточайший указ о повешении за дуэль (каждого, кто к этому причастен, в том числе и секундантов), в его эпоху "поединков чести" ещё не было.

— Пётр издал указ о повешении дуэлянтов, так как предвидел, что рано или поздно в страну европейская мода придёт. Ведь в русской армии было немало иностранцев, приехавших из стран, в которых дуэли практикуют. Это прежде всего Франция, — рассказывает историк и автор книги "Дуэли и дуэлянты. Панорама столичной жизни" Яков Гордин. — Классические дуэли (те, что происходили по западным правилам) в России начались в екатерининскую эпоху. Начало российской дуэльной традиции иллюстрирует повесть Александра Пушкина "Капитанская дочка" — там на шпагах сражается главный герой Пётр Гринёв и его антагонист Алексей Швабрин.

До 1832 года правила русской дуэли имели устную традицию, ведь письменных кодексов не было даже в Европе. Первый настоящий и подробный дуэльный кодекс появился в 1836 году в Париже под пером графа Шатовильяра. По его правилам начали и в России проходить "высокие" поединки между дворянами.

Изначально в поединках использовалось холодное оружие: сабли, шпаги. Но затем, с начала XIX века, приобрели популярность пистолеты (курковые однозарядные). Из-за этого дуэлей стало меньше, по крайней мере тех, что изначально считали смертельными. Ведь от шпаги умирали нечасто — после одного укола сатисфакция могла быть совершена, — а от пули... Чаще всего ранения были смертельными.

Классическая дуэль подразумевала, что противники назначают каждый по два секунданта — они должны будут выбрать место, время поединка, барьер (расстояние в шагах), а также проследить за тем, чтобы сатисфакция происходила по всем правилам. Одним из секундантов, согласно французскому кодексу, должен был быть врач, чтобы в случае чего дуэлянту помочь. При этом стоит подчеркнуть, что наличие лекаря изначально считалось обязательным условием поединка. Ведь дело не в убийстве противника, а в факте самой дуэли, то есть канонически смерть противника не должна была становиться самоцелью.

-Дуэль была возможна только в случае оскорбления дворянской чести. Никакие склоки, ссоры, политические споры не являлись достаточной причиной для возникновения дуэли, — говорит историк Яков Гордин. — Очень важную роль выполняли секунданты: после дуэльного вызова соперники не имели больше права общаться и встречаться, а все переговоры вели главные помощники. Они же письменно составляли до поединка свод правил и условия встречи, а после — протокол дуэли.

Однако в России все эти правила нарушались. Врачей не звали, секундант чаще всего был один, а барьер слишком рискованным.

— Дуэли были опаснее, чем в Европе. Как правило, барьер между дуэлянтами составлял лишь 6-8 шагов, крайне редкое явление — 10. Часто происходили дуэли в упор, на расстоянии трёх шагов. Это были смертельные поединки. Пушкинская дуэль — это яркий пример такого сражения, окончание которого могло быть лишь в одном случае: кто-нибудь из участников был либо смертельно ранен, либо убит на месте, — обратил внимание Гордин.

Согласно общепринятому дуэльному кодексу, на поединок можно было вызвать только равного, то есть оскорбление от недворянина таковым не считалось. Ответа в таком случае представитель высокого сословия должен был добиваться через суд. Дуэль между недворянами (например, разночинцами) таковой не считалась.

Также кодекс подразумевал, что правила дуэли будут обязательно секундантами прописаны на бумаге. Тем не менее в России даже это правило нарушалось — тому яркий пример поединок между Михаилом Лермонтовым и Николаем Мартыновым.

— А на сражении Пушкина присутствовало лишь по одному секунданту с обеих сторон, а должно было быть по два человека, — подчёркивает Гордин. — Кодекс передавался устно, каждый офицер знал правила его досконально.

Русской дуэли присуща некая жестокость: если один из дуэлянтов, не доходя до точки барьера, совершает выстрел, причём неудачный, то второй участник поединка имеет право подозвать первого вплотную к барьеру и расстрелять как неподвижную мишень. Опытные дуэлянты часто пользовались этим манёвром. Они старались спровоцировать соперника на первый выстрел (например, показательно целились в него. — Прим. Лайфа.) и тем самым обеспечивали себе победу . Поведение Пушкина на дуэли не исключение: он надеялся, что Дантес выстрелит первым, но его ожидания не оправдались — оппонент оказался хорошим стрелком.

Пуля-дура, или Подельники по убийству

За дуэль можно было лишиться жизни, а потому дворяне выдумывали способы, чтобы смертельный поединок скрыть. Поэтому обычно сатисфакция происходила в отдалённой от города местности, чтобы в случае смерти одного из участников можно было сказать, что его ранили на охоте.

Если информация о дуэли становилась известна властям, то противников отдавали под трибунал. Например, если участниками дуэли были офицеры, то в полку назначали комиссию, которая разбирала дело и назначала наказание, как правило очень жестокое (например, по петровскому указу). Затем решение передавалось командиру полка, а потом командиру дивизии — у них было право приговор смягчить.

Последней инстанцией был, конечно, император — он просматривал каждое дуэльное дело. Обычно офицеров ссылали на Кавказ или заключали под стражу (на три месяца в крепость. — Прим. Лайфа ). Иногда, когда император был не в духе, подсудимого могли разжаловать в солдаты или убить.

Несмотря на то что изначально дуэль была способом восстановления чести у дворян, с конца XIX века такие поединки стали происходить и среди представителей других сословий.

При Александре III дуэли стали официально разрешены по решению офицерского собрания, а затем, в 1912 году, появился русский дуэльный кодекс (основанный уже на отечественном опыте) Василия Дурасова, который, по сути, обобщал все распространённые тогда правила поединков. Однако, по словам историков, к тому времени уже стреляться никто не хотел.